На всякий случай. Текст под "морем" - гомоэротика. Я предупредила )

09.04.2010 в 02:17

Пишет  Aliger:

Из мобного - для Най
Заказной секс. Я не знал, что с ним делать, более того, ничего не планировал. Может, просто стало жалко, но ни разу после того, как я оставил его в живых и взял в отряд, не пожалел о своем решении. Он отрабатывал свое спасение, как мог и умел, пусть не всегда это получалось к месту. Пытался подружиться со всеми и, к моему удивлению, очень легко сошелся со Стэном. Морриган с Алистером благодаря ему стали почти не разлей вода: еще бы, с кем обсуждать, как не дать наемному убийце меня прикончить, как не со злейшим врагом? Отступница и бывший храмовник на этой почве ладили как никогда раньше. У него, кроме умения убивать, оказалось множество скрытых талантов и неплохой вкус к поэзии, что до безумия радовало Лелиану и освобожало меня от половины лапши, которую бард упорно навешивала мне на уши. И, помимо прочего, с ним было легко. Пусть я не всегда мог его понять, он никогда не упускал возможности объяснить мне свои мотивы. И, насколько я мог судить, искренне радовался возможности поговорить о себе. Конечно, внимание приятно любому, но ему было приятно его уделять.
Тем не менее, я оказался, мягко говоря, не готов к его предложению уединиться. Скажи мне кто год тому назад, что я окажусь наедине с мужчиной с весьма конкретной целью, я бы, скорее всего, прикончил его, не особо раздумывая. И вот он подходит ко мне, лучась изнутри своей неповторимой улыбкой, и сообщает, что у меня усталый вид. И я понимаю, что мне по меньшей мере очень любопытно, что он собирается в связи с этим делать.
Надо сказать, я не разочаровался. Он был настолько уверен в себе, что, похоже, даже тени мысли не допускал, что может сделать что-то не так. И я млел под его прикосновениями, чувствуя, как расслабляются задеревеневшие мышцы спины. Интересно, такому действительно учат в борделях? Он, судя по всему, прекрасно знал, где следует надавить сильнее, а где быть нежным, и каждое его движение было выверенным и точным. Он многое рассказывал о себе, и, лежа на походном одеяле, я размышлял о том, насколько я отличаюсь для него от всех прочих... клиентов. И целей. В какой-то момент мне стало по-настоящему страшно: а вдруг он заманил меня сюда, чтобы прикончить? Я дернулся подняться, но был мягко придавлен к постели. Он сидел на мне верхом, так что в любом случае был в куда более выгодной позиции. И я решил, чем генлок не шутит... может быть, рассвета я уже не увижу, но хотя бы узнаю что-то новое и в кои-то веки приятное. Во всяком случае, я надеялся на это. В какой-то момент он склонился ко мне и, убрав с моей шеи волосы, слегка прикусил за загривок. Наверное, в здравом уме я нашел бы способ вырваться и убежать, но смесь тревоги и удовольствия от физического контакта породили совершенно несвойственную мне реакцию: я слабо застонал и приподнялся ему навстречу. Он принял мое согласие сразу: все так же восседая у меня на заднице, он принялся осыпать поцелуями все, до чего мог дотянуться. А дотягивался он много куда, учитывая тренированную гибкость и подвижность. Я уже готов был начать выворачиваться, чтобы сгрести его в охапку и целовать, целовать, целовать... В голове плыло, руки, которыми я упирался в одеяло, крупно дрожали, как у столетнего деда, от паха по телу прокатывались волны возбуждения, каждая из которых грозила захлестнуть. Когда он неожиданно остановился, я снова ощутил эту гремучую смесь страха и желания. Обернувшись, насколько позволяла поза, я увидел его краем глаза: он смотрел на меня с каким-то неописуемым выражением на лице — меньше минуты, которая все равно показалась мне вечностью. А потом прикусил мне кончик уха. Должен признать, я никогда еще не испытывал такого оргазма. Но ему этого было мало. Он отпустил меня, дрожащего, позволив перевернуться на спину, и снова взялся делать мне неторопливый и вполне серьезный массаж, словно ничего не случилось. И хотя теперь я мог видеть его лицо, некоторое время я просто лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. А открыв их, обнаружил его лицо в нескольких дюймах от своего. Когда он успел раздеться, я так и не понял, но с удовольствием провел ладонями по его голой спине. Никогда не думал, что у мужчины, пусть даже и эльфа, может быть настолько нежная кожа. Сомкнув руки на его талии, я притянул его к себе и, поколебавшись всего пару секунд, поцеловал в губы. Кажется, он улыбался, даже целуя меня, но в какой-то момент мне стало плевать даже на это. Я прижимал его к себе с отчаяньем ребенка, опасающегося, что у него отнимут любимую игрушку. Путаясь пальцами в его волосах, я метался между его губами, шеей, ушами и ключицами, все сильнее заводясь в ответ на сдержанные стоны.
Что я о нем знал? Не так уж много, если подумать. Особенно — как о партнере в постели. И что-то внутри не позволяло мне воспринимать его ни как просто развлечение, ни тем более как пассивного участника процесса. То ли это у меня оказалась вдруг настолько мощная интуиция, то ли он сам себя так вел, но не возникало никаких сомнений насчет того, кто из нас будет сверху. И я, как ни странно, был к этому не то чтобы готов, но — согласен. Из любопытства, наверное. Любопытство всегда было моим бичом... Пока он просто сидел у меня на бедрах, опираясь ладонями об одеяло где-то у меня за головой, отвечал на мои ласки и не делал никаких попыток мною овладеть. Да, примерно так. Овладеть мной. Звучало само по себе до дрожи странно. И пока я смирялся с мыслью о том, что в конце концов это произойдет, он каким-то непостижимым для меня образом ухитрялся ласкать мой член своим. Это было очень странное ощущение — мягкие поглаживания, не более того, но сама мысль о том, как именно он это делает, возбуждала сильнее, чем сам процесс. Когда он решительно сполз с меня вниз, я снова напрягся, ища наиболее безболезненные пути к отступлению, и он снова меня удивил. Никаких «овладеваний» не было. Пока, во всяком случае. Он подсунул руку мне под зад, чтобы бедра приподнялись, свободной ладонью обхватил мой член, а сам... Наверное, в приличном обществе о таком рассказывать не следует, и я сам не понимал, неужели ему не противно делать то, что он делал? Когда его язык оказался у меня внутри, я едва сдержался, чтобы не закричать. От удовольствия, признаюсь честно. Не вполне соображая, я подался к нему, пошире разведя бедра, и ни на мгновение не пожалел об этом. Он держал меня на грани, постоянно меняя ритм, у меня горела каждая клеточка, я цеплялся за многострадальное одеяло с такой силой, что пальцы ныли, а он тем временем провел языком вверх, к головке члена, обхватил ее губами, опустив руку. Если его язык был прохладным и мягким, то пальцы, разумеется, оказались горячими и... да, твердыми. Начал он с одного, постепенно разминая меня, и я даже не сразу сообразил, когда он вошел в меня. Я ждал боли, готов был терпеть его вторжение, трагически закусив губу, но — не судьба. Он просто овладел мной, и теперь трахал — мягкими, плавными, глубокими движениями, глядя мне в глаза и улыбаясь едва заметно. Правду сказать, я не ожидал такого. И рефлекторно сжался. Он застонал, прикусив губу и откинув назад голову, и вошел глубже. В некотором роде его миниатюрность играла мне на руку, потому как, будь он, скажем, человеком, я бы, наверное, так легко не отделался. Я уже молчу о кунари... хотя не уверен, что с ними в принципе можно заниматься сексом без вреда для здоровья. Что-то такое слышал краем уха — жестокое и травмоопасное, судя по всему.
Пока я предавался праздным мыслям, он перевернул меня, поставив на четыре кости. Так было даже приятнее, и я, к собственному удивлению, не счел такую позу унизительной. Он прижимался ко мне, покусывая за шею и лаская рукой мой член, и прикрывая мне рот ладонью в особо важные моменты, и я поражался его выносливости и спокойной уверенности. Почему-то казалось, что ничем более естественным я не занимался никогда в жизни. Когда я решил, скажем так, выразить ему свою признательность, он напрявлял меня ласковым полушепотом, и я, впервые в жизни прикасавшийся к чьему-то члену, кроме своего собственного, ловил себя на том, что мне и это нравится. Даже не столько сам факт, сколько то, как он реагировал на мои, прямо скажем, не самые умелые ласки. Подчиняясь его указаниям, я сумел довести его до оргазма и некоторое время осваивался с новым для себя ощущением чужой спермы во рту. Не сказать, чтобы это было самое вкусное, что мне доводилось в своей жизни глотать, но я был вознагражден за преодоленный рефлекс долгим, сладким поцелуем. Ближе к утру, когда я почти перестал понимать, на каком свете нахожусь, мы лежали, свернувшись под походным одеялом, обнявшись и лениво обмениваясь прикосновениями. От владевшей мной поначалу паники не осталось и следа. Я убрал с его лица золотистую прядку, поцеловал в украшенную (или, может быть, изуродованную, потому как это было не Письмо на Крови, а, скорее, клеймо раба) татуировкой щеку и глубокомысленно произнес:
— Теперь не страшно и умереть.
Он усмехнулся:
— Вот ради таких моментов я и живу...

URL записи

@темы: Литература сете- и несете, Подарки